Замерзшие: 5 месяцев в снегах Гренландии - Митчелл Зукофф

Найдя нужную ширину и долготу, необходимо было отметить ее оранжевым флажком. Туда предстояло вернуться с радаром, чтобы просканировать заданный участок.

В какой-то момент к этой группе присоединился еще один отвечающий за безопасность член экспедиции – Ник Брэттон. В своем дневнике он описал, как поразил его ледник Коджи-бей. «Первую вылазку я сделал с большой осторожностью. Я много раз бывал на разных крупных ледниках, но этот радикально отличался от всех них. Трудно описать словами, какой он огромный. Он простирался от лагеря на север и на запад, и его невозможно было охватить глазами». Ника беспокоило, что лагерь находится в «пограничной зоне», где снежный покров превращается в ледниковую корку. Это была непредсказуемая территория. И об этом говорилось в дневнике: «Многие расселины хорошо различимы, но они заполнены снегом, так что сложно оценить, насколько они глубоки и насколько крепки образовавшиеся поверх них мостки. А сколько здесь незаметных трещин, вообще никому неведомо. Однако именно они наиболее опасны. Люди не падают в расселины, которые видны. Именно замаскированный провал может стоить человеку жизни».

На второй день пребывания на леднике, 24 августа, в пятницу, сразу после обозначения флажками основных точек, Яана начала работать с радаром.

Первыми по плану были точки Essex-1 и Essex-2, а также точка К, которая располагалась между двумя предыдущими. Яана топталась на месте, делала несколько шагов вперед, а потом назад, таща за собой по снегу длинную антенну, напоминающую хвост дракона. При этом она все время посматривала на экран, располагавшийся на контрольной панели, висящей у нее на поясе. Замечая что-то необычное, она разворачивалась, шла обратно и сканировала участок еще раз. Прибор также имел функцию записи данных, так что можно было перекачать их на компьютер в базовом лагере и более тщательно проанализировать.

Яана пояснила, что получаемое изображение представляет собой коническую проекцию слоев ледника и лежащих под ним скал более чем на тридцать метров вниз. Любые инородные включения прибор отображает в виде так называемых гипербол, которые для неподготовленного глаза выглядят наподобие желтых арок – логотипа McDonald’s.

Проблема заключалась в том, что и скрытая в глубине трещина во льду, и, скажем, обломки самолета-амфибии времен Второй мировой могут давать похожие гиперболы.

Чтобы отличить просто пустоты от предмета наших поисков, нужен опыт и профессионализм специалиста.

Проверяя первые перспективные точки, Яана двигалась по прямой, иногда немного отклоняясь от маршрута, чтобы обойти расселины на поверхности ледника. Однако на участке, где может находиться биплан, она и ребята, отвечающие за безопасность и работающие с ней в связке, старались по возможности двигаться строго вдоль намеченных линий, чтобы равномерно просканировать территорию. Так они и перетаптывались по хрусткому снегу, шаг за шагом исследуя каждый квадратный метр ледника на глубине.

Когда Яана, Фрэнк и Джон вернулись в тот день к обеду, весь лагерь встречал их с большим энтузиазмом. В штабной палатке Яана перенесла данные с радара на свой ноутбук и еще раз просмотрела их. Ничто не напоминало обломки самолета. «А ведь точки, которые она прошла, считались самыми многообещающими», – разочарованно вздыхали участники экспедиции. Кто-то постоянно приходил в штабную палатку и с надеждой расспрашивал Яану о том, что она увидела, изучая сканы более пристально. Поняв, что пока ничего интересного нет, Лу горестно заявил:

– Мне хочется самому пойти туда и поискать. Где-то же он есть, этот самолет! Хоть вызывай духов Притчарда, Боттомса и Ховарта, чтобы они помогли нам отыскать их тела.

Ник еще больше обеспокоился вопросом безопасности, когда взглянул на полученные Яаной данные. Под тем, что снаружи казалось прочным слоем льда, радар выявил трещины разной глубины. «Меня это безобразие ужасно волнует, – записал он в дневнике. – Тут никак не подстрахуешься. Разве что можно шагать быстрее».

После обеда по лагерю прокатился слух: GPS-навигация работает некорректно. Это значит, что, вероятно, неправильно определены точки поиска. С одной стороны, новость приятная. Может, сканирование с помощью радара, проведенное в других местах, принесет бо́льшие плоды. Но как же мы отыщем эти места, если нельзя положиться на GPS? Достаточно сдвинуть участок поиска даже на тридцать метров от заранее намеченной области, и все усилия окажутся пустыми. С тем же успехом Яана может просто бродить по всему леднику, иногда поглядывая на экран прибора. При таком подходе наши шансы найти биплан столь же вероятны, как если бы нужно было попасть в яблоко на голове у Лу, стреляя из лука с завязанными глазами.

Новость о неисправности GPS быстро распространилась и привела всех в волнение. Джим возмущался, что мы все слишком полагались на небольшие личные навигационные приборы, в то время как два высокотехнологичных аппарата от компании Trimble лежат никем не востребованные в штабной палатке.

– Мы столько говорили о том, что для нашей миссии нужны передовые технологии, но при этом никто не знает, как обращаться с продукцией Trimble!

Лу думал, что Яана или Бил знают, что с ними делать. Но оказалось, что никто из них в руках такого не держал. Так что на тот момент мы были вынуждены положиться на личные навигаторы, а они, как оказалось, ненадежны. Так, например, прибор Джона Брэдли помещал точку Essex-2 на скалистый склон, а другие аппараты указывали, что она находится на открытом пространстве ледника.

Вся эта история лишь подогрела раздражение Джима, который уже и так был очень недоволен тем, что никто из команды North South Polar не знает, что делать с магнитометром-металлоискателем, который привез с собой Лу. В результате задача по его сборке и освоению инструкции легла на геофизика из Национального агентства геопространственной разведки Терри Лисман, которую пригласило руководство Береговой охраны. Она храбро взялась за освоение прибора и преуспела в этом. Терри прошла вслед за Яаной по точкам поиска, которые могли быть установлены с ошибками. Ничего удивительного, что металлодетектор тоже ничего не обнаружил.

Я отыскал Лу неподалеку от кухни, чтобы предупредить его о том, что Джим кипит от гнева. На это Лу ответил, что уже пытается решить проблему.

– Если у нас нет точных GPS-навигаторов, значит, у нас нет ничего! – сокрушался Лу. – Я уже попросил Альберто Беара попробовать разобраться в том, как работают приборы Trimble. Все-таки он кандидат технических наук и квалифицированный инженер-электронщик.

Вообще-то Лу полагал, что такие накладки могут случаться во время столь сложных и комплексных операций. По его мнению, это вполне естественно.

– Легко найти виновного и ткнуть в него пальцем. Экипаж «PN9E» тоже мог заняться поиском виноватых. Но летчики были слишком заняты выживанием. А мы должны быть заняты своей работой. Команда бомбардировщика действовала сообща, а потому победила обстоятельства. Было бы неплохо, если бы Джим подошел ко мне и сказал: «Лу, что мы можем придумать, чтобы выйти из положения?»

Формально с гражданской стороны экспедицией руководил Лу, однако всеобщее неудовольствие вызвал Стив Кац, правая рука Сапиензы. Его стилем управления были недовольны как приглашенные компанией North South Polar участники поисков, так и представители Береговой охраны. По идее, именно Стив должен был распределять обязанности, следить за их выполнением и решать текущие вопросы. Но во время разговоров в кулуарах почти каждый участник операции признавал, что Стив не справляется. Казалось, что он будто бы и не в курсе планов, никому не может толком поставить задачу или дает очень противоречивые указания. А ситуация с GPS вообще поставила его в тупик. С другой стороны, Стив всегда говорил, что извлек важный урок из опыта военной службы: как только возникают трудности, руководство, да и подчиненные тут же начинают искать виноватого.

Но вскоре я уже не мог спокойно пройти по лагерю: на каждом шагу меня кто-то отзывал в сторону и начинал жаловаться на Стива и его некомпетентность. Я не знаю, были ли справедливы эти обвинения, но сам по себе ропот, раздававшийся со всех сторон, уже свидетельствовал о том, что Стиву не удается управлять коллективом. Однако его самого этот факт, по-видимому, мало волновал. Я видел, как он вальяжно отдыхает на одной из скал нунатака и курит сигару.

Обстановка накалилась, нервы у членов экспедиции начали сдавать, терпение было на исходе, ибо все понимали: неточные GPS-позиционирование может загубить всю операцию. Тогда-то в наш обиход и вошло новое выражение – «фиалка в проруби». Тут следует пояснить, что туннели во льду, которые предстояло протопить Уиджи с помощью Hotsy (если, конечно, будет более или менее достоверно известно, где стоит искать биплан) шутливо именовались «прорубями». И когда все осознали, что время уходит, а попытки что-то найти бьют мимо цели, то «фиалкой в проруби» стали называть всякого, кто не справляется со своими обязанностями и не выполняет того, что от него ждут. В общем, к этому эвфемизму приходилось прибегать все чаще.